Швейцарские виноделы российского царя

Вы знаете о существовании швейцарской колонии в Российской Империи? Этот удивительный факт в истории маленькой альпийской страны остается неизвестным для большинства самих швейцарцев: ни в учебниках по истории Швейцарии, ни в 12-томной энциклопедии кантона Во (именно отсюда направлялись швейцарские переселенцы «покорять» черноморские берега близ Одессы) нет ни малейшего упоминания о первых колонизаторах. Современный поселок Шабо в Белгород-Днестровском районе, а точнее Шабаг (от фр. chabag), — это единственная в истории самостоятельная швейцарская колония, просуществовавшая более ста лет в Восточной Европе, на территории российской империи — Бессарабии — советской Украины.

После вхождения Бессарабии в состав Российской империи в 1812 г. началось интенсивное заселение этих земель. Вернувшись в родной Роль, городок кантона Во, Сезар Лагарп, швейцарский гувернер российского императора Александра I, пишет своему венценосному воспитаннику в 1819 г., что местные водуазские виноградари готовы возрождать заброшенные виноградники в Бессарабии, так как «добраться водным путем до ваших южных провинций намного легче, чем до Бразилии или Америки» (кажется невообразимым, что когда-то швейцарцы вынуждены были эмигрировать со своей родины в поисках лучшей и более сытой жизни). В 1822 г. восемь семей виноделов из франкоязычного Веве покидают берега озера Леман, направляясь в свой новый дом на Днестровском лимане. Годом раньше предприимчивый Луи-Венсан Тардан побывал в этих краях и обнаружил, что еще в VIII веке здесь выращивали виноград: на найденных древнегреческих монетах и амфорах изображались сочные виноградные гроздья, и виноградная лоза подрезалась «по-гречески», в уровень с почвой. Во времена турецкого владычества местное вино уже славилось за пределами Османской империи. Название местности «Шабаг» произошло от турецкого «ача-абаг», что означает «нижние сады». Именно здесь Луи-Венсан Тардан, основатель швейцарской колонии, выбрал место для поселения, основываясь на выводах детального исследования, показавшего, что местные природно-климатические условия являются идеальными для селекции винограда.

Сама местность находится на «виноградной широте» — между 46° и 47° северной широты, на одной параллели со знаменитыми винодельческими районами Франции — Бордо и Бургундией.

Ora Et Laborа: «Молись и трудись»

Этот девиз праздника виноделов Fête des vignerons швейцарского города Веве (проводится с 1797 г. пять раз в столетие) стал девизом Шабо «Гельветионополиса».

Царским указом от 1822 г. швейцарские переселенцы получали в собственность заброшенные турецкие виноградники, около 162 кв. км земель на юг от Аккермана, Белого города (сегодня Белгород-Днестровский), и вдоль побережья Черного моря. Официальным днем рождения швейцарской колонии Шабаг считается 10 ноября 1822 года. В обмен на опыт и трудолюбие виноградарей правительство предлагало многочисленные льготы. После принесения присяги на верность императору каждый переселенец получал 60 десятин пахотных земель и освобождался от уплаты налогов сроком на 10 лет. Свобода вероисповедания, полное самоуправление и освобождение от воинской повинности притягивали в новую колонию также и крестьян из немецкоязычной части Швейцарии и даже из Франции. К 1850 году здесь насчитывалось более 250 швейцарских граждан, проживающих в черноморско-швейцарской гавани во владениях русского государя. До 70-х гг. XIX столетия Шабаг был по-настоящему политически автономной колонией со своими законами, судьями, системой школьного обучения.

В семейном кругу колонисты разговаривали на французском или немецком. В поселковой школе учили французский язык. С сезонными работниками, которые говорили на русском, молдавском, украинском или турецком, также приходилось находить общий язык. Языковое разнообразие украшалось религиозным. В православной империи, в регионе, где проживали многочисленные семьи татар-мусульман, швейцарские колонисты свято придерживались своих протестантских правил. Кроме того, франкоязычные швейцарцы были кальвинистами, а немецкоязычные — лютеранами. Пастор должен был служить религиозную мессу обязательно на двух языках. В 1847 г. был освящен протестантский храм Св. Троицы. При ее постройке велись бурные дебаты о том, что следует поместить на колокольне — петуха (кальвинисты) или лютеранский крест. Мнения разделились практически поровну, и в результате было принято «соломоново» решение: поставить крест, а на нем большого расцвеченного петуха. Поистине редкий случай в церковной архитектуре.

При царе — расцвет, при Советах — крах

Благодаря швейцарским колонистам два столетия назад в Шабаге были заложены основы профессионального виноградарства и виноделия для всего бессарабского и аккерманского регионов. Первопоселенцы из Во привезли с собой лозу для выращивания швейцарских сортов винограда, в том числе знаменитого «шасла» (Chasselas). Прекрасные вина, производимые колонистами, вскоре превратили Шабаг в одну из самых процветающих колоний. На аккерманских и шабских плантациях выращивалось до 50 сортов винограда. В середине ХIХ века швейцарская автономная колония стала мощным по тем временам производительным центром.

После подписания в 1919 г. Версальского мирного договора, официально завершившего Первую мировую войну, Шабаг стал территорией Румынии, и жизнь начала быстро ухудшаться: резко упали цены на вино, а пролетариат новой большевистской соседней страны явно отдавал предпочтение традиционному 40-градусному национальному напитку. Несмотря на тяжкие времена и перемены, в 1922 г. было торжественно отмечено 100-летие швейцарской колонии, большинство членов которой имели швейцарское гражданство, хотя с 1871 г. официальным языком поселенцев стал русский, а затем румынский. Румынское правление принесло неприятные административные изменения. Переселенцы, имеющие российское подданство, автоматически становились румынскими гражданами. А те, кто сохранил швейцарские паспорта, оставались подданными Конфедерации. Но румынская конституция позволяла иметь земельную собственность лишь гражданам страны, но не иностранцам. Многим жителям Шабага пришлось стать перед тяжким выбором: своя земля или свой швейцарский паспорт!

Однако большую опасность представляло соседнее государство — граница с СССР проходила в 4 км от Шабага. Переселенцев, которые пытались обосноваться восточнее вдоль Днепра, советская власть обрекла на медленное истребление. Они подверглись раскулачиванию самыми эффективными способами большевистского террора. «Переехав в деревню в 60 км от Херсона, мы прожили там тринадцать лет в крайней нищете, выполняя любую работу, скитаясь по приютам и питаясь, чем Бог пошлет», — расскажет позднее Анатоль Дони, которому удалось выжить и добраться до родных берегов Женевского озера лишь в 1944 году.

Последние годы существования швейцарской колонии

«28 июня 1940 г. в 11 ч. 15 мин. русские вошли в Шабаг…» — эта фраза черным пятном выделяется во всех мемуарах швейцарских виноделов из Шабага, которым посчастливилось вернуться на родину своих дедов и прадедов. 27 июня правительство СССР адресует Румынии ультиматум: 28 июня советская армия войдет на территорию Бессарабии и Буковины, и румынские солдаты должны в 4-дневный срок покинуть эти территории. Около сотни швейцарцев группами по 25–30 человек направляются на запад, в Бухарест, Югославию, Италию, пытаясь любыми путями добраться до неизвестной, но нейтральной родины. В октябре 1940 г. более 250 немецкоязычных швейцарцев бегут в Германию — в соответствии с германо-советским соглашением от 4 сентября 1940 года 93 тысячи немцев, проживавших в Бессарабии, были переселены во время репатриации Heimins Reich («Домой в Рейх»). Снова семьи мирных трудолюбивых виноделов стоят перед выбором: нацистская Германия или красный террор? Спасаясь от сталинской Красной армии, многие из последних швейцарских жителей Шабага покинули колонию в начале 1940-х. Те же из оставшихся, кто не был депортирован в Сибирь, получили статус «иностранцев»: по отношению к ним применялись суровые дискриминационные меры. В 1943 г. в поселке осталось 140 жителей, из которых лишь 42 — потомки швейцарских переселенцев. Последний мэр Шабага, Давид Бессон, был сослан в Сибирь, где умер в лагере в 1942 году. Его отец был забит до смерти в 1944 г. молодыми красноармейцами. Шабаг умер, остался Шабо.

Память жива

Ранним летним утром 1978 г. на стол молодого стажера лозаннской газеты Tribune-Le Matin Оливье Грива (Olivier Grivat) попадает депеша советского агентства «Новости», в которой говорится о какой-то швейцарской колонии в России. Увлеченный историей юноша быстро находит архивные статьи 1943–1946 гг., где рассказывалось о возвращении русскоязычных швейцарцев в кантон Во и Лозанну из швейцарской колонии, просуществовавшей 122 года. Заинтригованный такими сведениями, он разыскивает родившихся в СССР потомков «колонизаторов», которые смогли вернуться в Швейцарию. Рождается идея посетить страну за «железным занавесом», чтобы увидеть советский Шабо. В течение последующих десяти лет на все просьбы о выдаче виз советское консульство отвечало отказом. Лишь в 1988 г. в освежающие времена перестройки и гласности 25 швейцарцев получили визы и возможность поездки в СССР. Оливье Грива, ставший опытным журналистом, смог, наконец, посетить Шабо и СССР с группой бывших жителей Шабага. Волнующая история узнавания далекого и изменившегося за 40 лет места рождения, общие воспоминания и цветущие виноградники, встречи с бывшими одноклассниками, школа, преобразованная в оружейный склад, до боли знакомый силуэт протестантской церкви (колокольня с петушком на кресте снесена, а на фронтоне вместо цитаты из Библии крупными буквами написано умное слово «КЛУБ») — впечатления огромны, трогательны и часто болезненны. Результатом этой и последующих поездок в Шабо, работы с архивными материалами, к счастью, сохранившимися в Одессе, воспоминаний переселенцев и просто желания рассказать подлинную историю единственной швейцарской колонии в Восточной Европе стала увлекательная документальная книга Оливье Грива «Швейцарские виноделы царя» (Les Vignerons Suisses du Tsar).

Автор Эмилия Назаренко. Источник.